«Фаэтон» стал стремительно набирать скорость, а время вокруг меня, наоборот, стало стремительно замедляться и показалось, будто клипер окунулся в вязкую, словно клей, уплотнившуюся материю пространства-времени.
Затем время остановилось вовсе…
И в следующий миг «Фаэтон» вывернуло из реального пространства в слепящий калейдоскоп фантастических красок – нематериальную вселенную элизиума.

Корабль, который выглядел в иной реальности совсем не так, как в обыденном мире, превратился из закрытой раковины в сказочный цветок. Он сиял, отражая в себе все краски этого места, а его паруса-лепестки дрожали от порывов эфира, увлекающего нас за собой.
Теперь я видел «Фаэтон» как будто со стороны, и казалось, что клипер, похожий на распустившуюся дикую орхидею, находится прямо на моей ладони.
Говорят, что для каждого навигатора океан элизиума выглядит по-особенному.
Когда ты оказываешься в абсолютной пустоте, где нет ничего – ни света далеких звезд, ни темноты космической ночи – мир за тонкими стенками твоего корабля наполняется мыслями тех, кто отважился на прыжок сквозь великое Ничто. В элизиуме мысль обладает могуществом сотни светил. Мыслью здесь можно было бы творить целые миры, если бы только у кого-то хватило на это силы и стойкости разума.

Миссия навигатора состоит в том, чтобы проложить сквозь гиперпространство безопасный коридор, который вынесет его корабль к цели, на волне, сотканной из материи грез.
Бездонный вакуум элизиума никогда не будет пуст для настоящего навигатора.
Гиперпространство видится абсолютной пустотой – холодной формулой для сложной логической машины или неодушевленного разума, но только не для живого существа.

В моем ожившем воображении элизиум представлялся бескрайним океаном, состоящим из кружевных потоков струящегося радужного эфира – вечно изменяющимся и полным внутреннего света.

Наш «Фаэтон» практически сразу окружили сотканные из света змееподобные существа.
Любопытные виталы частенько сопровождали меня во время коротких прогулок в гипер, играя в волнах струящегося эфира перед самым носом корабля.
По сути, они являлись элементами первозданной стихии, способными формироваться и даже обретать некое подобие сознания под действием эмоций и мыслей реальных живых существ.
Наше появление в гиперпространстве пробудило их к жизни, а моё воображение очень скоро придало виталам форму диковинных чашуйчатопёрых рыб.
Насколько я знал, элементалов способны были видеть лишь навигаторы или чрезвычайно чувствительные носители ментального дара.
В этом таилась определённая опасность, так как виталы, подобно зеркалу, впитывали и отражали всё, что прячется в потаённых уголках живой души.
Темные мысли были способны напитать их негативной энергией и сделать из виталов опасных чудовищ.
Именно по-этому нас так тщательно готовили к встрече с элизиумом и лишь немногие из кадетов оказались допущены к рискованному ремеслу навигатора.

Я сразу кинулся к Найту, отбросив иммер в сторону. Голограмма Ванари уже склонилась над нешем.
Гидерик пытался подняться, судорожно глотая ртом воздух. Тело Найта дрожало, а пол под ним был измазан какой-то черной грязью.
Я помог Найту встать на ноги, подставив другу плечо.
– Ты неважно выглядишь, дорогой. – Констатировала Лилит. – Ты совсем запустил свое здоровье.
Под ее руководством я дотащил Гидерика до медицинского блока.
– Положи Гидерика в мед-капсулу и запусти режим полной диагностики. – Приказала Лилит.
– Нет. – Отрицательно замотал головой Найт. – Только не туда!
Мой недуг не возможно вылечить подобным образом. Мед-капсула сразу же поместит меня в стазис-поле до конца времен, а такой поворот событий не устроит никого из нас.
– Но с этим надо что-то делать! – Возбужденно заголосил я.
– Вот ты и займись. – Отрезал неш. – Покопайся здесь и найди походную аптечку – я объясню, что надо делать.
Пока я в панике рылся по ячейкам медицинского бокса, Гидерик начал рассказывать.

***
– Мне пришлось задействовать силы, плата за которые, с каждым разом становится все выше. – Произнес он. – Такая отдача случалась и раньше, но так, как сегодня, не бывало никогда.
Я наконец нашел чемоданчик с ручным медицинским инструментарием и предъявил его Найту.
– Возьми скальпель и вспори мою одежду, чтобы потом без проблем снять ее. – Приказал Гидерик.
Я сделал, как он сказал и затем, осторожно отбросил обрывки комбинезона в сторону.

То, что открылось моему взору, выглядело довольно жутко.

На спине, под левой лопаткой Найта, обнаружился большой лиловый нарост.
Под кожей Гидерика возилось и перекатывалось нечто бесформенное и живое.
Каждое движение этого нечто отражалось болью на лице моего друга.

– Что это за штука!? – отшатнувшись, воскликнул я.
– Что там такое? – спросил Найт, пытаясь вывернуть шею.
– Твой друг весьма близок к обмороку. – Ответила за меня Ванари. – Найт, по-моему ты фатально мутируешь, а я-то возлагала такие надежды на наше сотрудничество.
– У тебя на спине здоровенная, шевелящаяся лепешка. – Справившись, наконец, с эмоциями, сказал я.
– Я бы сказала, что у тебя под шкурой сидит паразит. – Высказала свое мнение Лилит. – И давно ты его вынашиваешь?
Найт поморщился.
– Нужно избавиться от его, пока эта штука не вросла в меня окончательно. – сказал он. – Я чувствую, как она пытается взять под контроль мое тело.
– Что же делать? – спросил я.
– Выпотрошить из меня этот непрошеный гостинец. – бестрепетно ответил Гидерик, но Лилит тут же возразила.
– Подобная операция может убить тебя, а ты, пока-что, нужен мне живым.
Вдруг Найт застонал от нового приступа боли, а в мою голову пришла простая и ясная мысль.
Я прикрыл глаза, возложил руки на жуткий нарост и заставил себя мысленно узреть источник, поразившей Найта, заразы.
То, что я ощутил, заставило содрогнуться.
Невообразимый голод, лютая злоба и всепоглощающее стремление разрушать – вот что я почувствовал в укоренившемся гибриде Найта.
То, что сейчас терзало Гидерика, не было обычным паразитом.
Мой друг был заражен темной силой, принявшей физическую форму, благодаря тому, что он прибег к ней, ради нашего спасения. А теперь эта сила стремилась полностью овладеть телом и сознанием Найта.

Я употребил все свое умение навигатора, для того, чтобы изгнать паразита прочь из реальности, но гибрид сопротивлялся.
Спина Гидерика вздулась буграми и на лиловой коже вспучились несколько гротескных глаз, уставившихся на меня с ненавистью и злобным вниманием.
Я направил в Гидерика поток очищающей ментальной энергии, и с невероятными усилиями, сумел погасить очаг расползающегося заражения.
Спустя несколько мгновений, жуткий нарост на спине Гидерика исчез, как будто его и не было. Исчезла мертвенная бледность лица и паутина черных, капиллярных сосудов вокруг глаз. Кожа неша очистилась, а сам Гидерик, наконец, свободно вздохнул.

Позволю не согласиться. Зауросы не пси-имунны, а пси-инертны. То есть, они воспринимают любое направленное на себя воздействие на все 100%, но плохо излучают. Не думаю, что Маркус владеет техниками энунции, так что, если ментальная защита клипера рухнет, заурос как раз таки поймает в себя привет с полной силой, в сумме с фоновыми излучениями. Короче, думаю, он умрёт мгновенно. Единственное, что его спасает - малая заметность в подпространстве. Злой дух, если он не знает о наличии Маркуса на борту, может его просто не увидеть, когда рядом есть такие яркие цели как Гидерик и Тигур.
А псиоников, менталов или эмпатов среди них не встречалось вообще... по крайней мере, Империя их не находила. По правде, до войны с кеттами, которую, судя по всему, мы таки выиграли, она их вообще не искала.

Правильно ли я понимаю, что сейчас действия происходят пока ещё с молодым Тигуром, и, следовательно, время повествования отстаёт от времени в ролевой? Кошемир ещё жив, но по всей видимости недолго?

ju1ietta, совершенно верно. Думаю, фраза: "Прошло десятьтридцать лет" будет ещё не скоро.

ju1ietta, Тоха, Да, все именно так.

Мне кажется, есть в этом некоторое противоречие.
То есть перед нами теперь, по признанию самого механоида, всё-таки не Лилит. да, её память сохранилась, но, не чувства и ощущения. По признаниям механоида, он не способен на эмоции (бездушная, но интеллектуальная машина).
Следовательно вряд ди, он будет говорить о Лилит, как о себе, а о себе - как о Лилит. было бы верно говорить о том, чью память хранишь, как о третьем лице.
Ну например, если бы я прочитала все мемуары и всю переписку и все исторические документы Пушкина, я бы хранила о нём всю память ( и даже больше) его и о нём. И всё же Пушкиным я бы не стала.

Говоря – – Лилит слегка лукавит.